(Трилогия о Сталине) Евгений Александрович Кулькин Описание от автора. Это единственная в мире трилогия о Сталине. В ней три романа — «Изверец», это…
Евгений Кулькин. Сайт поэта и прозаика
(Трилогия о Сталине) Евгений Александрович Кулькин Описание от автора. Это единственная в мире трилогия о Сталине. В ней три романа — «Изверец», это…
Евгений Кулькин
О Б Р У Ч Н И К
Трилогия
Небо родит простолюдинов не для
правителя, оно возродит на престол
правителя для простолюдинов.
Небо родит простолюдинов не для правителя, оно возводит на престол правителя для простолюдинов.
Сюнь-Цзы, ок. 313–238 гг. до н. э.»Небо родит простолюдинов не для правителя, оно возводит на престол правителя для простолюдинов.
Сюнь-Цзы, ок. 313–238 гг. до н. э.
Предоставить людям средства для существования – это называется милосердием.
Мэн-Цзы, ок. 372–289 гг. до н. э.
Пролог
Редкая молитва доходит до Бога, когда творят ее лживые уста. Не всякая боль унимается сразу, как только ее причинят. И только время бесстрастно и терпеливо принимает на веру все, что творится вокруг, и не реагирует на страдания, коими кормится эпоха.
Еще многие поколения будут заряжены на фальшивую грусть по поводу беспощадной кончины Ильича.
Этой смерти одни смиренно ждали, другие похотно жаждали, ибо только она давала возможность похоронить ошибки и просчеты недавнего прошлого, коими они были не только свидетелями, но и участниками.
«Радости вкушать не трудно, лучше крепким в горе будь!»
Шота Руставели
«Великие горести оказываются всегда плодом необузданного корыстолюбия».
Вольтер
Пролог
– Если у вас плодотворное мышление, – он коротко оглядывается, – и вы сами по себе можете стать объектом информации, которая способна обвинять, то вам ничего не стоит определить тактическую роль событий, заряженных на отторжение времени от сознания.
Тишина жевала пустоту.
А он продолжал:
– А коли реальность состояния в прогнозотике выглядит так, что устойчивость событий не находит места в обычном мире, то основная задача миссии…
– Избежать боязни перспективы?
Вопрос, как выстрел, заставил вздрогнуть раньше, чем осозналось, что макродоступ к сознанию больного еще не наступил. И надо дать ему возможность, как говорит профессор Бармин, погрязнуть в собственной умности, чтобы означить ту самую душевную болезнь, которой ученые еще не придумали названия.